Это был ее секрет. Она, Гермиона Грейнджер, влюбилась в надменного слизеринца Драко Малфоя. Странно, да? Она — лучшая ученица Хогвартса, подруга мальчика, который выжил. Грязнокровка — как ее “любезно” называл тот же Малфой в конце концов! А он… полная противоположность, да к тому же ее враг, если уж на то пошло.
     И вот на истории магии вместо того, чтобы слушать профессора Бинса, Гермиона смотрит на Малфоя, расположившегося за партой на соседнем ряду.
           
 ***
  
 Шла история магии. Большинство учеников откровенно спали, кто-то занимался своими делами или просто сидел и думал о чем-то своем. Одним из них был я, Драко Малфой. Скрестив руки на груди, я откинулся на спинку стула. Почти с самого начала урока я чувствовал на себе чей-то изучающий взгляд. Оглянувшись на соседний ряд, я тут же встретился глазами с Грейнджер. Она потупила взгляд и уставилась в пустой пергамент, а потом снова стала посматривать на меня из-под густой челки, думая, будто я не вижу.
     — Чего ты на меня смотришь, Грейнджер? — тихо спросил я, чтобы слышала только она.
     — С чего ты взял, что я на тебя смотрю? — так же тихо отозвалась она.
     — Ты весь урок на меня пялишься. Неужели я тебе нравлюсь?
     — Не льсти себе, Малфой!
     Грейнджер отвернулась, но я заметил, что ее щеки покраснели. Похоже я попал в яблочко. Проверим, прав ли я.
     
     
Ты закрыла сердце на замок, 
Чтобы я в него войти не смог. 
Или я сломаю твой секрет 
Или ты сама ответишь мне
Любишь, любишь, любишь, любишь, 
Любишь, любишь, любишь или нет?
Любишь, любишь, любишь, любишь,
Любишь, любишь, любишь или нет?

     Гермиона патрулировала темные хогвартские коридоры. Волшебная палочка освещала путь только на расстоянии нескольких шагов. Девушка очень боялась темноты, поэтому крепко сжимала палочку, настороженно оглядываясь по сторонам. Она все время чувствовала, что за ней кто-то следит.
     «Это все из-за твоего страха», — успокаивала себя Гермиона, но это не помогало.
     Справа от нее послышался шорох и чьи-то осторожные шаги. Девушка испуганно обернулась и посветила палочкой туда, откуда доносились звуки. Луч света выхватил часть стены. Там никого не было.
     «Чего только не примерещится», — переводя дух, подумала Гермиона.
     Вдруг шаги послышались снова. В свете волшебной палочки девушка увидела чью-то фигуру. Издав приглушенный вскрик, Гермиона бросилась бежать.
       
    ***
     
«Не думал, что она сбежит. И это называется Гриффиндорская храбрость? Да, Малфой, хреновый из тебя следопыт!»

Если вдруг замучили тебя
Шорохи ночные в тишине,
Лучше помолись, ведь это я,
Это я уже иду к тебе!
Любишь, любишь, любишь, любишь,
Любишь, любишь, любишь или нет?
Любишь, любишь, любишь, любишь,
Любишь, любишь, любишь или нет?
Секрет...

     — Эй, Гермиона, ты какая-то странная стала в последнее время. Что у тебя случилось? — спросил Рон.
     — Нет, Рон, все в порядке, просто очень сильно устала — ночные дежурства не идут мне на пользу, — успокоила друга девушка.
     — Ну, как знаешь, — пожал плечами парень.
     — Гермиона, можно тебя на секунду? — молчавшая ранее Лаванда поднялась с коленей Рона и подошла к подруге.
     Гермиона кивнула и последовала к выходу из гостиной вслед за Лавандой.
     — Я знаю, что тебя беспокоит. И только не рассказывай мне сказки про ночные дежурства, я все равно не поверю, — заявила Браун, как только за ними закрылся портрет.
     — Не понимаю, о чем ты, — пробормотала Гермиона, не глядя в глаза подруге.
     — Ты прекрасно знаешь, о чем я. Думаешь, я слепая и не вижу, как ты на него смотришь?
     — Только не читай мне нотации, как мать! — Гермиона даже не стала уточнять, о ком идет речь — она сразу все поняла.
     — А я и не собиралась. Меня это не волнует, просто хотела поговорить. Я вижу, как ты страдаешь. Может, тебе стоит попытаться выяснить, что он чувствует к тебе?
     — Не знаю. Мы же с ним враждуем с первого курса. Вряд ли его чувства ко мне хоть как-нибудь изменились.
     — Ну, как хочешь, — Лаванда развернулась к портрету.
     — Только, пожалуйста, не говори Рону и Гарри, — окликнула ее Гермиона.
     — Конечно, это же твой секрет.
     
Ты убила все свои игрушки,
Ты закрыла маме рот подушкой,
Чтобы никто не выдал секрет,
Чтобы мне никто не дал ответ
Любишь, любишь, любишь, любишь,
Любишь, любишь, любишь или нет?

В этот вечер старост заставили дежурить парами. И, конечно же, как назло, Гермионе в напарники достался Малфой. Девушка долго думала над словами Лаванды и решила, что все выяснит сегодня, когда они будут одни.
***
     
Сегодня я дежурил не один, а в паре с Грейнджер.
     За то время, что я следил за ней, я понял, что она не такая, как ее дружки. В ней нет такого пафоса и геройства, как в Поттере или Вислом. Я даже проникся к ней с симпатией или, может, чем-то большим. Странно как-то, шесть лет ненавидел ее, и за какие-то два месяца все мои представления и иллюзии о ней рухнули.
     — Драко, почему ты меня так ненавидишь? — ее вопрос застал меня врасплох. Да и слышать из ее уст свое имя как-то непривычно.
— На откровения потянуло, Грейнджер? — скрывая под ехидством свое смятение, поинтересовался я.
     — Нет, просто спросила, — пробормотала она.
     — Ничего просто так не бывает, — мне ужасно захотелось узнать, зачем она вообще завязала этот разговор.
     — Просто мне интересно, чем я обязана такому вниманию к собственной персоне.
     — Если хочешь узнать мое отношение к себе, то так прямо и спроси. Я даже догадываюсь, почему ты завела этот разговор.
     Грейнджер ахнула.
     — Это Лаванда все рассказала?
     — Браун тут ни при чем, ты сама себя выдала.
     — И давно ты знаешь?
     — Уже два месяца.
     Она совсем поникла.
     — Давай, Малфой, смейся надо мной, расскажи всем про дурочку Грейнджер! — в отчаянье воскликнула она и собралась бежать, но я успел перехватить ее за руку.
     — Грейнджер, — я попытался успокоить вырывающуюся девушку.
     — Отпусти меня, Малфой!
     Чтобы как-то прекратить град ударов, я дернул девушку на себя и стиснул в объятьях.
     — Гермиона, — спокойным голосом начал я, — если бы я хотел над тобой поиздеваться, то я сразу же рассказал бы всем.
     — Но почему? — Гермиона уже успокоилась и теперь просто стояла, прижавшись к моей груди.
     — Может, потому, что ты тоже стала мне небезразлична. Не знаю, любовь ли это, но ненависти я к тебе уже не испытываю. Мне нужно время, чтобы все понять.
     — Хорошо. Только знай, что я тебя люблю, — она обняла меня за шею и прикоснулась своими губами к моим в мимолетном поцелуе. — Но это пока наш секрет.

Секрет...